МИ 2011 г. май (часть 1), "Материалы семинара-совещания с руководителями аналитических служб аппаратов законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
Председательствующий. Спасибо, Андрей Алексеевич. Я хотел бы предоставить слово заместителю губернатора Алтайского края Евгению Александровичу Островскому и хочу отметить, что у них принят был еще в 1998 году закон о продовольственной безопасности. В частности, о качестве продукции. Я думаю, сегодня будет интересно послушать опыт реализации этого закона.
Островский Е.А.
Спасибо, Александр Николаевич.
Уважаемые коллеги, я хорошо понимаю, что цифр уже было озвучено много. Поэтому я вас не буду этими цифрами мучить. Скажу только о тенденциях, соответственно, угрозах и как Алтайский край на них реагирует. Почему администрация Алтайского края в моем лице берет на себя смелость объяснять свое реагирование угрозами на рынке продовольственной безопасности. Я думаю, что для многих из вас не секрет, что в России всего десять регионов – доноров продовольствия, остальные 73 являются реципиентами. Алтайский край входит в десятку доноров продовольствия. У нас на территории нет углеводородов, нет алмазов и нет золота. Немножко есть полиметаллов и бурых углей. Поэтому мы зарабатываем на сельском хозяйстве и еще на ряде отраслей. Так вот, в последние годы в мире сложилась устойчивая тенденция к увеличению населения с параллельным сокращением к приросту населения и, соответственно, к возрастанию спроса на продовольствие. При этом наблюдается обратная тенденция. Сокращение объема пахотных земель. За последние 50 лет удельный объем пашни на 100 человек сократился вдвое. По прогнозам к 2050 году должен сократиться еще в полтора раза. Соответственно, в этих условиях вырастает важность инновационных методов в сельском хозяйстве. Поверьте, это не лозунг, а для интенсификация сельского хозяйства – это жизненная необходимость.
Мы знаем, о чем говорим, и я сделаю маленькое отступление. На Алтае есть предприятие, где коровы ходят с электронными чипами на шее, подходят к кормушке, кормушка идентифицирует корову (у каждой коровы своя история), и выдает ей той рацион, который ей положен. Это не шутки, это действительно так, подобные предприятия в Алтайском крае существуют несмотря ни на что.
С другой стороны, в этой аудитории уже было озвучено, что Россия, к сожалению, по состоянию на сегодня завозит больше половины продовольствия. Понятно, что продовольственная безопасность является по состоянию на сегодняшний день задачей первостепенной государственной важности. При этом население России – всего 2 процента от общемирового, а пахотных земель в России – 8,8 процента от общемирового объема.
В стране сегодня производится 3-4 процента мирового объема зерна, в то время как без особенных усилий, только за счет разумного использования существующего потенциала, без каких бы то ни было специальных дорогостоящих и по времени, и по деньгам мероприятий, то есть легкодостижимый потенциал по-хорошему должен был бы составлять 7-8 процентов от общемирового производства при 2 процентах населения. То есть Россия должна производить порядка 130 миллионов тонн. Здесь уже говорили, что в прошлом году мы собрали 62 миллиона тонн зерна.
Более того, мы полагаем, что аграрный потенциал страны и региона в сегодняшних условиях является уже не столько инструментом самообеспечения, сколько серьезным конкурентным преимуществом, которое позволяет укрепить позиции страны, как минимум в международном разделении труда.
Нам в условиях близости к Центральной Азии и Юго-Восточной Азии, к этим государствам очень отчетливо видно – к нам приезжают люди из этих регионов покупать продовольствие, и очень отчетливо видно, что это им нужно. То есть в России производится продукция, которая серьезно востребована как минимум на азиатских рынках.
В качестве иллюстрации могу сказать, что алтайская мука несколько месяцев назад прошла индонезийскую сертификацию, а индонезийская сертификация – это сертификация для всей Юго-Восточной Азии. И индонезийцы, переходя с риса на пшеницу по структуре питания (то есть молодежь уже ест пшеницу, муку), в общем, других поставщиков не то чтобы не видят, видят, конечно, но мы занимаем серьезную позицию как по ценам, так и по качеству. Но про качество я чуть дальше скажу.
Теперь я бы хотел обратить ваше внимание на стратегическую роль сельского хозяйства как основного заказчика и потребителя промышленной продукции. Один крестьянин обеспечивает работой 7-8 рабочих других отраслей, но при этом, тоже думаю, что для всех присутствующих здесь не секрет, зарплата в этих отраслях и рентабельность производства в этих отраслях – обслуживающих по отношению к сельскому хозяйству – значительно выше, чем в самом сельском хозяйстве.
Чтобы не углубляться далеко – первый и простой вывод. При нормальном развитии сельского хозяйства эта отрасль тянет за собой целый ряд других отраслей, а, следовательно, и значительно двигает экономику.
В последнее время на уровне государства приняты серьезные меры законодательного характера, направленные на развитие аграрного комплекса, я не буду их перечислять, это и закон о сельском хозяйстве, и Доктрина продовольственной безопасности, целый ряд национальных проектов. Но понятно, что все это надо делать. В Алтайском крае осуществляется целый ряд мер, причем осуществляется постоянно. Если озвучивать задачу импортозамещения, то для нас не очень понятно, что это такое, поскольку мы сами кого хочешь заместим в этом отношении. Но, тем не менее, хорошо понимаем, что по стране эта проблема существует. Но чуть дальше я скажу про транспорт, это очень больная проблема.
Общий объем господдержки сельского хозяйства Алтайского края в прошлом году составил 3,5 миллиарда рублей, и в том числе из краевого бюджета 780 миллионов. В 2011 году предполагаемый объем – свыше 4 миллиардов.
По поводу потенциала Алтайского края и, соответственно, его роли в системе продовольственной безопасности: 5,5 процента от общей пашни в Российской Федерации. При этом на каждого жителя края, а у нас проживает 2 миллиона 700 тысяч человек, приходится 2,5 гектара пахотных угодий, при этом в среднем по России – 0,8.
Площадь зерновых – на 100 человек 151 гектар, по России – 30. Чтобы вы понимали явно выраженную аграрную специализацию Алтайского края.
Теперь по объемам. В 2010 году в Алтайском крае было произведено 4,2 миллиона тонн зерна, это почти 7 процентов общероссийского производства. То есть, иными словами, каждая 14-я тонна пшеницы – наша.
Нужно отметить, что в условиях, когда целый ряд регионов европейской части пострадали от засухи, вклад края в российское производство продукции оказался очень значительным. И, я думаю, вы все помните историю с гречкой. Так вот, на Алтае в прошлом году было произведено 73 процента российского производства гречки. Мы производим более 22 тысяч тонн проса – это 17 процентов российского производства. При этом в Сибирском округе больше никто кроме нас не производит. Все остальное просо производится в европейской части. Это опять к вопросу о транспорте.
По поголовью крупного рогатого скота и животноводства. Мы умудрились за прошедшие три непростых года не только не уменьшить это поголовье, но и увеличить. Производство молока в крае на уровне первой тройки российских регионов – чуть меньше полутора миллионов тонн. Скот и птица на убой в живом весе – больше 300 тысяч тонн, яиц – миллиард 500 миллионов штук – это все цифры, имеющие некий прирост к прошлому году.
По молоку край поднялся до третьего места среди субъектов Российской Федерации, 4,5 процента в общероссийском производстве. Скот и птица – шестое место. По муке – первое место в России. По сырам – первое место в России. По молоку, дай бог памяти, по-моему, третье, по крупам – второе.
Коэффициент самообеспечения, (думаю, понимаете, что это такое – сколько производится, сколько потребляется) по молоку и молокопродуктам – 1,74, по мясу и мясопродуктам – 1,29. Иными словами, край вывозит очень значительные объемы, в том числе на экспорт. Алтайские продукты покупает ООН для реализации гуманитарных программ.
Возвращаясь к вопросу о качестве: если кто-то не знает, сыр «Ламбер», например, который многие считают немецким, это сыр алтайского производства. И при этом он продается в Германию, в сырную страну. А в Италии продаются макароны «Гранулини». Слово не значит ничего ни на одном языке. Это выдумка алтайских маркетологов, не знаю, как их звали. Но, тем не менее, алтайские макароны продаются в Италию. Это к вопросу о предрассудках, что импортное есть синоним отличного.
Теперь по инвестиционной деятельности в сельском хозяйстве. Край естественным образом не успокаивается ни на чем и постоянно какая-то деятельность ведется. По состоянию на прошлый год велась реализация 26-ти инвестпроектов стоимостью 14,5 миллиардов рублей на круг. Но это не часто встречающиеся новости в будущем времени, 12 из них по состоянию на сегодня завершены и начинают выпускать продукцию. В том числе совершенно уникальное предприятие, которое впервые в России займется глубокой переработкой пшеницы. Предприятие уникальное, этого в России не делал никто и никогда, там до молекул раскладывают пшеницу и получают целый ряд продуктов, которые наша с вами страна всю жизнь закупала. Более того, такие предприятия в мире можно пересчитать по пальцам одной руки.
И еще одно скажу, поскольку на самом деле стыдно признаться, но мы имеем проблемы со сбытом сырья. Поэтому несколько вынужденно занимаемся высокими переделами. Причем, не по своей вине.
По поводу количества тракторов. Я думаю, по всем регионам проблема одна и та же. Вся Сибирь набита разноцветной смесью из подержанных китайских, японских и американских тракторов с соответствующей смесью навесного оборудования. Сколько это стоит в эксплуатации, я думаю, вы все хорошо понимаете. Был у нас Алтайский тракторный завод, после целого ряда пертурбаций с собственниками погиб. Сейчас в числе моих задач поиск хоть какого-то инвестора на возрождение строительства сельхозтехники. Я разговаривал с коллегами из других сибирских регионов. Они говорят: если ты умудришься на останках Алтайского тракторного наладить отечественный трактор, пусть лицензионный, но монотрактор с монооборудованием, с единым, понимаете, какие возможности для лизинга? Серьезное снижение себестоимости на десятки процентов. Вот бьемся.
Казалось бы, существует Росагролизинг. Недавно в прессе была информация – Росагролизинг потерял 150 тракторов, которые по документам куда-то сдал. Это не мое дело – ну, потерял, и потерял. Но мы, к сожалению, видим, что сейчас происходит. На территории края действуют этакие полуподпольные компании (к ним, собственно, нет претензий – каждый делает, как может), которые таскают на территорию подержанные китайские трактора с облупившейся краской, а других нет, и денег у них особо нет. И не от хорошей жизни, собственно, это все происходит. Хотя при этом техническое перевооружение сельского хозяйства края, в общем, прошло, и за последние пять лет примерно на 20 миллиардов рублей было закуплено техники. Но я не уверен, что это всегда было эффективно, то есть, закупать «Джон Дир» и так далее – это неправильно. Должен быть пусть плохонький, но один какой-нибудь ДТ-75.
Мощности пищевой и перерабатывающей промышленности Алтайского края позволяют переработать практически всю сельхозпродукцию. Но надо понимать, что здесь тоже есть некая тенденция.
С одной стороны – мы склонны увеличивать и площади, и строить фермы и там интенсифицировать производство, и перерабатывающих мощностей хватает. С другой стороны – развивать переработку тоже страшновато. У нас впервые в истории за 50 последних лет (а Алтайскому краю было 75 лет в прошлом году) на складах лежит почти семь тысяч тонн сыров. Никогда этот запас не превышал 2,5 тысячи. Все догадались, почему? Вы же представляете демографическую картинку России по населению – основная масса-то в Европе, а при больших территориях Сибири и Дальнего Востока (я не помню точно сколько, но около 30 миллионов мы Сибирь и Дальний Восток насыщаем продукцией, то есть везем на Восток. Но при попытке погрузить в вагон и отвезти в европейскую часть, на Запад, мы это привозим, и в Москве наш экологически чистый сыр из таких легендарных мест, сделанный из молока коров, которые питаются сплошной биофармацевтикой в естественно виде, этот сыр становится буквально позолоченным там.
До чего дошло. В прошлом году после известных всем пожаров в европейской части ощущался дефицит продовольствия. Губернатор края выразил готовность, помимо домов для погорельцев от нашей лесоперерабатывающей промышленности, поставить серьезные объемы зерна, муки, чего угодно. Так вот до чего дошло? губернатор к Президенту вынужден был обратиться с просьбой снизить тарифы. Потому что даже в условиях дефицита в центральной части все равно не проходило по цене.
Кому это нужно, я, признаться, не очень понимаю, о какой продовольственной безопасности страны мы можем вести речь, если центры производства продукции затовариваются? А там, в трех тысячах километров, гораздо проще привезти из сыворотки сделанный сырок плавленый какого-нибудь португальского производства, он окажется дешевле.
Вот здесь говорили о том, что детей надо молоком поить и так далее, давайте поймем, каким молоком. По поводу импорта я уже говорил, но вот цифры. На региональные рынки мы поставляем 70 процентов производимой муки и жирных сыров, 30 процентов масла, 85 процентов производимых круп, 60 процентов макаронных изделий, в том числе в Италию, как я уже говорил, больше 20 процентов мяса, ну и так далее. Этот список можно продолжать. То есть, мы такой «центр раздачи еды», которую не очень получается раздавать, вплоть до ближайшей станции железной дороги. У меня здесь в докладе ситуация с засухой. То есть в обычной ситуации – затоваривание, чуть засуха – значит, сальдо: ввоз – вывоз продукции. Вывоз зерна за пределы края в 2010 году вырос почти в 7 раз. У нас бегали эмиссары из европейской части и скупали на корню везде, ну, не на корню – там уже убрано было, но тем не менее.
Более того, сравнительно большие объемы вывоза сельхозпродукции сохраняются и в текущем году. За три месяца 2011 года зерна вывезено в 3 раза больше, чем за первый квартал в среднем за последние несколько лет. То есть тенденция нехватки продовольствия в европейской части сохраняется. Вывоз муки тоже в 2 раза выше, крупы – в 3 раза. Я не говорю, что это плохо, меня очень раздражает, извините, вот лично как человека, что у нас 7 тысяч тонн лежит на складах.
По поводу того, что надо делать, на наш взгляд. Тут целый ряд вопросов уже был озвучен. Более того, очень мне понравился доклад Аналитического управления Думы, где проблемы обозначены. Про цены на дизельное топливо уже говорили. Более того, мы это хорошо знаем, поскольку у нас этот последний топливный кризис начался. Слава богу, не все районы приступили к посевной, а то я вообще не знаю, чего бы было.
Первое, о чем мы говорили. На наш взгляд, задача повышения почвенного плодородия в части обеспечения доступности для сельхозпроизводителей минеральных удобрений. Для сравнения: в 1986 году на 1 гектар пашни вносилось 29 килограммов удобрений, в 2010 – 2. И не потому, что там глупые агрономы, а потому, что денег не хватает.
Мы стараемся поддерживать, но это мне напоминает ситуацию с мелиорацией. Вот есть комплексный проект «Алтайское приобье», который мы тут пытаемся пробить, территорию, особую аграрную зону. Осенью я был в Совете Федерации, когда проект там представляли. Один человек там говорит: «Совсем перестали заниматься мелиорацией. Сейчас начинаются раздумья, разговоры по поводу создания национальной программы или федерального национального проекта по мелиорации.» А второй ему возражает, говорит: «Мелиорация – это не программа и не проект, мелиорация – это как дышать.» То есть это то, чем надо заниматься постоянно.
Соответственно, мысли по поводу господдержки развития орошения должны появиться. Потому что мы снимаем в разы меньше, чем в том же штате Айова. Я понимаю, что они кукурузу снимают, но мы снимаем сейчас, извините, меньше, чем при советской власти. Я не помню точно, но Героя Соцтруда давали за 30 или за 40 центнеров с гектара, а американцы при этом снимали 70. Я точно не помню цифру, но порядок такой. У нас сейчас 12 центнеров, в Краснодаре, по-моему – 17. Но Краснодар поюжнее. Была бы мелиорация, снимали бы 30, и все были бы Герои Соцтруда. То есть тема мелиорации очень серьезная. Пока в Алтайском крае 67 процентов пашни находится в зоне недостаточного увлажнения. И мы выходим из положения как можем, что-то пытаемся сделать. Но мне кажется, что эта тема должна выноситься на федеральный уровень.
Предложения об увеличении софинансирования расходов бюджетов субъектов из федерального бюджета – это вечная просьба. И продление сроков действия региональных программ по развитию молочного и мясного скотоводства. Можно все это делать, было бы желание. Но просто очень обидно, когда (это в материалах Аналитического управления Госдумы указано), есть целый ряд фермеров, и у нас в том числе, которые поверили, поставили ферму, купили коров и получили льготу по кредиту на 3 года. Так вот эта льгота сейчас закончится и мы с вами будем иметь по всей стране массовые банкротства сельхозпроизводителей. Я понимаю, что финансовая дисциплина, банки – это все важно, конечно, но мясо вкуснее, чем банкнота.
Растут закупочные цены на молоко-сырье, но эта цена должна быть такой, чтобы крестьянам как добывальщикам этого молока-сырья было хорошо. При этом цена в рознице на молочную продукцию удерживается. Сыры, масло – очень молокоемкие продукты. Не трудно догадаться, что в результате этих ножниц получается. Переработчики начинают либо молить о пощаде, либо просто тихо закрываются. В крае эту опасность видят и пытаются как-то выруливать, но кому эти акробатические эти этюды нужны, все время как по веревочке ходим.
Нормативные запасы сыра в крае 2,7 тысяч тонн, на конец апреля – 6,4 тысячи тонн. Простите, что я третий раз к этой теме возвращаюсь, но уже не знаю, как комментировать – вывезти не можем. При этом занимаются этим ребята, которые 30 лет этим занимаются, и поверьте – не могут вывезти.
Тема по поводу качества и экспансии импортных сыров, конечно, узкая. Несложный анализ многих импортных молочных продуктов показывает, что они даже по советским гостам не всегда хороши, и многие из этих продуктов вы на внутренних рынках европейских стран не увидите. То есть продукцию второго сорта бизнес вполне легально гонит на наш рынок, на рынки СНГ. При этом там-то ему льготы по транспорту дают, и здесь (вроде как надо страну кормить) пошлины очень такие сдержанные. От Москвы до Барнаула, где недорогая отечественная продукция – три тысячи километров (поверьте, в Барнауле цены серьезно ниже, чем в Москве на продовольственные товары), но при попытке провезти эту продукцию три тысячи километров до Москвы выясняется, что европейские сыры из сыворотки в два раза дешевле. Вот, собственно, и все. РЖД, наверное, хорошо.
Контроль качества – тоже административная мера. Транспортная составляющая – очень серьезный вопрос, чем дальше, тем серьезнее.