АВ 2011г. Выпуск 4 "Проблемы нормативно-правового обеспечения борьбы с морским пиратством"

1.2. История становления и развития пиратства

Начало морского разбоя скрыто в глубокой древности и зародилось оно, надо полагать, с зарождением торговли и мореплавания.

С образованием первых государств древнего мира одновременно возникают и первые торговые пути. В таких исторических документах как кодекс законов Хаммурапи, табличках библиотеки Ашурбаниппала и других перечислен список перевозимых товаров того времени: мед и ладан, строительный лес и слоновая кость, зерно и рабы, золотые и серебряные украшения и многое другое. И, естественно, они привлекают к себе внимание древних пиратов. Наиболее известными из них можно назвать финикийцев, а позже – киликийских пиратов[1].

Финикийцы были лучшими, искуснейшими моряками своего времени. Задолго до других, их корабли прошли Геракловы столбы (Гибралтар) и вышли в Атлантику. Они первыми нашли путь в Страну олова - Британию, а примерно в 600 г. до н.э. отряд финикийцев, состоящих на службе у египетского фараона Нехо, на нескольких кораблях обошел вокруг Африки. Но, помимо открытия новых земель и торговли, основным занятием финикийцев была работорговля. Большая часть рабов на рынки Родоса поступала с захваченных и потопленных кораблей, ибо долгое время ничьи суда не могли сравниться по скорости с финикийскими [2].

Самым известным пиратом тех времен был тиран острова Самос – Поликрат (тиранствовал в 537-522 гг. до н.э.). Захватив власть на Самосе с помощью своих братьев, он вскоре убил одного из них, а другого изгнал, чтобы не делиться с ними плодами власти. Создав в короткий срок огромный по тем временам флот, он получил полное господство над Эгейским морем. Пользовался этим он в полной мере, занимаясь морским разбоем, а также облагая купцов и приморские города солидной данью за, как бы сейчас сказали, «крышу», то есть за относительно безопасное существование.

До бесконечности это продолжаться не могло. Деятельность Поликрата начала беспокоить такое сильное в те времена государство, как Персия. Поэтому персы приняли меры для устранения самосского пирата. В 522 году до н.э. персидский сатрап Оройтес обманом заманил Поликрата в Фессалию (область на востоке Древней Греции) якобы для подписания договора о мире, захватил его и предал казни[3].

Лишившись своего предводителя, остальные пираты быстро опустились до уровня обычного мелкого разбоя. Вновь наступил период безвременья, сопровождавшийся обычным для таких периодов стихийным грабежом и периодическими набегами на слабозащищенные небольшие городки на побережье Средиземного моря[4].

Это продолжалось примерно до VI века до н.э. Расцвет Карфагенской державы, чей мощный флот охранял торговые пути, и завоевание Финикии более чем на три века сдерживало пиратство в рамках каботажного. Однако противостояние с Римом, приведшее к трем Пуническим войнам, привело Карфаген к полному военному разгрому. На некоторое время на море наступает безвластие. Это приводит к новому этапу пиратства – киликийскому [5].

Киликия – область Малой Азии (современная Турция) севернее современной Сирии. В течение ста лет она была прибежищем морских разбойников со всего Средиземноморья. Они основали на побережье города и даже хорошо укрепленные крепости. Постепенно киликийские пираты начали нападать даже на римские корабли. Однажды разбойникам удалось захватить в плен тогда еще молодого Юлия Цезаря, который на корабле плыл в Рим, возвращаясь от царя Вифинского Никомеда. Выбросив его спутников за борт, пираты обратили внимание на его пурпурную тогу, и, предположив, что Цезарь – знатная особа, предложили отпустить его за большой выкуп. Тот согласился, но сказал, что когда он будет свободен, то соберет корабли, поймает всех пиратов и повесит. Это, конечно, разозлило пиратов, но 5000 золотых монет представляли собой огромную сумму, и они пропустили эти слова мимо ушей. По присылке выкупа через две недели Цезарь отправился в Милет, собрал несколько кораблей и отправился в погоню. Вскоре ему удалось отыскать своих похитителей, и, захватив их со всей добычей, что полностью окупило все расходы, сдержал слово – велел повесить всех на прибрежных деревьях. Это, конечно не остановило пиратство, и киликийские разбойники еще некоторое время оставались бичом Средиземноморья. Настоящей морской блокаде подвергся даже сам Рим.

Положение римлян усугубилось двумя факторами. Во-первых, они были сухопутной нацией. Морские традиции у них почти полностью отсутствовали. Морской торговлей в Республике занимались в основном люди из покоренных Римом народов. Сильного военного флота тоже не было, поэтому моряками римляне были тоже неважными. А во-вторых, вдобавок к этому, на рубеже I-II веков до н.э. Рим сотрясали гражданские войны и распри между сторонниками Мария и Суллы, что также не способствовало укреплению морской силы Республики[6].

Всем этим и пользовались пираты. Однако они недооценили характер римлян и их наглость сыграла с ними злую шутку. Однажды пираты захватили римский караван, везший в Рим хлеб из Сицилии и с берегов Северной Африки. Это вызвало в Риме голод, так как в самой Италии в этот год был неурожай. Голод стал причиной крайнего недовольства и последовавших за этим народных волнений. Все это привело к временному прекращению интриг и раздоров перед лицом смертельной опасности. В 67 году до н.э. по предложению народного трибуна Авла Габиния сенат поручил Гнею Помпею, к тому времени уже знаменитому и опытному полководцу, уничтожить пиратов. В его распоряжение были предоставлены необходимые средства, был произведен набор добровольцев для пополнения армии и флота. Вскоре в распоряжении Помпея была 120-тысячная армия и около 500 боевых кораблей.

Отдавая себе отчет в том, что на море римляне уступают пиратам, Помпей укомплектовал экипажи кораблей иноземными моряками, не дав им оружия. Кроме того, прекрасно понимая, что на последовательную ликвидацию пиратских баз на всем Средиземном море ушло бы много лет, Помпей принял решение – атаковать пиратские гнезда одновременно во всей западной части моря. Разбив флот на несколько частей, он решительно атаковал пиратов. Успех превзошел все ожидания. Менее чем за два месяца пираты в этой части Средиземного моря были уничтожены.

После этого Помпей нанес решающий удар по главной пиратской базе в Киликилии – крепости Карацезум. Туда бежали остатки разбитого пиратского воинства. Осадив крепость, после сорока дней осады Помпей берет ее штурмом, и вслед за этим уничтожает остатки флота вместе с верфями и сравнивает с землей все укрепления на берегу. Около 10 тысяч пиратов было убито, более 20 тысяч взято или сдались в плен (сдавшимся было обещано помилование). Было также захвачено около 400 пиратских кораблей. Это событие фактически положило конец пиратству античности[7].

В эпоху средневековья пиратство вновь расцвело буйным цветом. Одними из самых известных пиратов были викинги, или, как их еще называли во Франции, норманны, известные также на Руси как варяги. Их родиной был Скандинавский полуостров. Земля там была неплодородной, часто случались неурожаи. Передвижения по суше затруднялись лесами и горами, покрывавшими почти всю территорию Скандинавии. Поэтому викинги быстро осваивали морские пути и становились лучшими мореходами своего времени. Постепенно население увеличивалось, и далеко не всем хватало земли, чтобы прокормиться. Многие молодые крестьяне становились воинами. Они собирались в дружины, руководимые военными вождями – ярлами или конунгами. Эти дружины и стали прославленными морскими разбойниками. В 793 году они напали на английский остров Линдисфарн, разграбили и разорили монастырь. Так началась «эпоха викингов», продолжавшаяся более 400 лет.

В IX веке викинги вторглись в Англию, Ирландию, разграбили и сожгли Нант, Гамбург, Шартр, Пизу, а в 845 году ярл Рагнар Лодброг с дружиной вошел в Париж. Позже, в 911 году ярл Рольф (Роллон) заставил короля Франции отдать ему в ленное владение (наследственное владение за военную службу) завоеванную им область Северной Франции, названную Нормандией.

В XI веке норманны захватили Неаполь и остров Сицилию, образовав Королевство обеих Сицилий. Нападениям подвергались Испания и Италия. Руси и столице Византии Константинополю также пришлось испытать «тяжелую руку» варягов. Апогеем могущества викингов стало покорение Англии в 1066 году норманном Вильгельмом Завоевателем. Набеги на европейское государства продолжались примерно до XIV века, после чего из-за изменившийся в Скандинавии обстановки, а также постепенной ассимиляции на захваченных территориях, постепенно затихли[8].

Такие успехи викингов связаны, в первую очередь, с порядками, существовавшими в их среде. Внутри своего сообщества они сурово наказывали за грабеж и насилие. Тяжкими преступлениями считались укрытие добычи и обман, а дезертирство и предательство карались смертью. Веря в судьбу, викинги не боялись смерти, считая должным умереть в бою с мечом в руке. Все это делало их непревзойденными воинами[9].

Кроме набегов с целью грабежа, викинги вели и мирную колонизацию. В 874 году норвежцы поселились в Исландии, в конце X века ярл Эрик Рыжий открыл Гренландию, которая также вскоре была заселена скандинавами. А в 986 году его сын Лейф Эрикссон за 500 лет до Колумба открыл Америку, которую назвал «Винланд». Не брезговали викинги и торговлей, особенно когда не могли получить желаемое силой. Хотя основным промыслом, конечно, оставался разбой [10].

Однако с уходом викингов моря средневековой Европы не стали безопаснее. На смену им пришли пираты, объединяющиеся в не менее грозные организации. Одной из самых могущественных были витальеры (в переводе с немецкого Vitalienbruder – братство кормильцев), называвшие себя «друзьями Бога и врагами мира». Главная база витальеров находилась на острове Готланд. В их рядах были беглые крестьяне, моряки с торговых судов и просто искатели наживы. Внутри организации существовала железная дисциплина. Неповиновение командиру каралось смертью. Витальеры не только захватывали корабли, но и штурмовали и грабили города на побережье Балтийского моря. Кроме пиратства, они также занимались торговлей, часто перепродавая награбленное. Все это наносило огромный урон северным государствам и вольным городам, но в одиночку никто не мог справиться с разбойниками [11].

Положение изменилось в 1241 году, когда была создана купеческая организация Ганзейский морской союз. Первоначально в него входили немецкие города Гамбург и Любек, но со временем число участников увеличилось. Со временем союз окреп настолько, что смог начать решительную войну с витальерами. После многочисленных тяжелых морских боев в 1401 году силам Ганзы с помощью рыцарей – крестоносцев удалось разгромить основные базы пиратов. Руководители витальеров были захвачены в плен и обезглавлены. С этого момента организация прекратила свое существование.

Также в XV веке в Средиземном море на территории современного Алжира возник новый мощный центр пиратства – берберийский. Более 300 лет берберийские пираты были настоящим бичом Средиземноморья.

В XV и XVI веках Средиземное море стало свидетелем жестоких сражений между Оттоманской Портой (так еще называли Турцию) и противостоящими ее экспансии государствами Европы – главным образом Испанией и Венецией. Успех был не на стороне европейцев. В 1489 году они теряют остров Кипр, в 1522 году после трехмесячной осады 200-тысячная армия султана Сулеймана Великолепного захватывает Родос, заставив госпитальеров покинуть его и перебраться на Мальту (вскоре орден стали называть Мальтийским). Еще раньше, в 1454 году пал Константинополь – столица Византии. Так Восточное Средиземноморье перешло под власть Турции[12].

Но и в дальнейшем война на море не прекратилась. И в этой войне фактически на стороне турок сражались с европейцами и пираты. В Европе их называли берберскими (или варварийскими) пиратами.

К середине XV столетия на побережье Северной Африки образовался ряд мелких государств, находившихся на территориях современных Алжира, Туниса, Ливии. Практически все крупные города находились на побережье (что, впрочем, понятно – в глубине материка на тысячи километров простиралась Сахара). Естественно, что жизнь городов была тесно связана с морем. Неудивительно, что местные жители были отменными моряками. И, разумеется, пиратами. Практически все они были мусульманами, поэтому вполне естественным было то, что многие из них искали (и находили) поддержку Турции, которая видела в варварийцах естественных союзников в борьбе с христианами. Одним словом, сложилась система, аналогичная европейскому корсарству [13].

Еще больше варварийское пиратство укрепилось после 1492 года. В этом году пал последний оплот мавров в Испании – Гранада. Десятки тысяч людей были изгнаны из своих домов и, спасаясь, бежали в Северную Африку. Лишенные средств к существованию, многие присоединялись к пиратам, поклявшись отомстить испанцам. Значительно усилившись, пираты добились значительных успехов. Так, к примеру, в 1504 году пиратскому судну варварийцев удалось захватить две военные галеры, принадлежавших самому римскому папе Юлию II. Дело получило широкую огласку, и вскоре в Европе узнали имена организаторов этого дерзкого нападения. Имена этих людей позже стали символами варварийского пиратства в целом. Ни одна из книг, посвященных пиратам, не обходит их молчанием. Это знаменитые братья Арудж и Хайраддин Барбаросса, ознаменовавшие собою целую веху в истории пиратства[14] .

Тем временем Франция, ведущая борьбу с империей Габсбургов за обладание Италией, фактически повела дело к союзу с Турцией. Сулейман дал согласие на заключение такого союза. В результате в 1536 году Турция выступила на стороне Франции в ее войне против императора. Турецкий флот под командованием Хайраддина захватил город Бизерту в Тунисе, атаковал и разгромил гарнизоны союзников императора – венецианцев на островах Эгейского и Ионического морей. Наконец, в 1537 году произошло первое крупное сражение между турецким и союзным императорским флотами. Европейцам удалось заставить турок отступить, захватив двенадцать турецких галер. В отместку пираты совершили набег на побережье Южной Италии и на остров Корфу. Хайраддин Барбаросса II мирно скончался 4 июля 1547 года в своей постели, будучи невероятно богатым человеком, вторым лицом в одном из самых могущественных государств мира, будучи фаворитом самого великого султана – Сулеймана Великолепного, период правления которого совпал с зенитом могущества Турции. Успехов же основателей государства – братьев Барбаросса повторить никто уже не мог. Конец государству пиратов пришел в 30-х годах XIX века, когда Франция начала колониальную войну с целью захвата Северной Африки[15].

Во второй половине XVIII столетия европейским государствам в основном удалось покончить с вольным пиратством. К этому времени Франция, и особенно Англия, создали мощные военные флоты. Им же удалось закрепиться в большинстве регионов мира. К тому же все меньше и меньше оставалось неисследованных территорий Мирового океана, где могли бы прятаться пираты. Поэтому в мирное время торговые корабли в общем-то могли не опасаться нападений. Другое дело – военное время. Середина и конец XVIII века проходят в постоянных войнах между старыми противниками – Англией и Францией. Эти войны приводят к новому расцвету пиратства. Правда, новым пиратам приходится играть по новым правилам, поэтому они трансформируются в корсаров. Корсар, как упоминалось выше, - пират на службе у государства. Он покупает у этого государства специальное разрешение – патент на ведение военных действий против торговых судов вражеского государства. В патенте заранее оговаривается ряд условий. Так, например, определяется, какая доля добычи остается корсару, а какую получает государство. Взамен капитан корсарского судна получает офицерский патент, превращающий его и членов команды, в случае захвата неприятелем, из обыкновенных разбойников, подлежащих немедленному повешению на реях, в официальных военнопленных, имеющих определенные права. Также государство занимается реализацией захваченных товаров и предоставляет корсару возможность стоянки в своих портах для ремонта судна, пополнения запасов продовольствия и боезапаса. Налицо взаимная выгода.

Европейские страны пользовались услугами корсаров и раньше, но основную часть пиратов составляли «вольные художники», что вполне понятно – делиться никому не хочется. Большая часть корсаров периода англо-французских войн была французами, что также вполне объяснимо: корсарство – это оружие более слабого против более сильного. Английский флот к этому времени стал сильнейшим в мире и не нуждался более в услугах пиратов для охоты за торговыми судами неприятеля. Франция же не могла послать значительные силы во все «горячие точки», слишком уж их было много – Северная Америка, Африка, Индия, острова Индийского океана и другие. Поэтому как королевская, так и позже республиканская Франция поощряла частных лиц участвовать в морской войне. Многие из этих «лиц» стали гордостью Франции – в XVII веке самыми знаменитыми из них были Жан Барт и Жак Кассар, из корсаров века восемнадцатого наиболее известен Робер Сюркуф.[16] Смерть Сюркуфа фактически стала смертью корсарства, оно уже больше не возрождалось в будущем. Во-первых, государствам стало невыгодно делиться прибылями с частными лицами, а во-вторых, наступила новая эра – эра буржуазии, т.е. свободной торговли. Пиратство стало просто никому не выгодно. Еще в конце XVIII веке при заключении мирного договора между Англией и США после войны за независимость, Бенджамин Франклин предлагал включить в договор пункт о запрете каперства, однако тогда англичане не захотели этого. Но Франклину все же удалось включить такой пункт в договор с Пруссией. Конечно, это было не более чем формальностью – ни у Пруссии, ни у США тогда практически не было флота, однако прецедент был создан[17].

В первой половине XIX века было много споров, какая собственность в ходе войны является неприкосновенной, а какая может быть захвачена и уничтожена. Особенную остроту они приняли на Парижском конгрессе 1856 года. И, в конце концов, конгресс принял декларацию о полном запрете каперства на море. Любопытно, что американцы на этот раз голосовали против. Мотивировали они это тем, что такой запрет выгоден только Англии, чей военный флот может охотиться за торговцами и без помощи корсаров. Но и без этого каперство просто изжило себя[18].

Однако сам принцип нападения на торговые суда неприятеля с целью захвата или уничтожения собственности противника остался. И пока юристы ломали копья, споря, что можно, а что нельзя, появляется новый термин - «крейсерская война». Термин этот особенно подхватывается во Франции и в России, где начинается строительство нового класса кораблей – крейсеров. В этих странах рассчитывали, что в случае конфликта с Англией крейсерские операции обеспечат надежную блокаду острова. Юридическое же оформление крейсерская война получила в 1909 году в Лондонской декларации о праве морской войны. В декларации предусматривалась процедура захвата, осмотра и привода в порт призовых судов. Также давалась оговорка о возможности в исключительной ситуации уничтожить приз. Приводился также перечень грузов, которые могут подлежать конфискации, хотя впоследствии воюющие стороны дополняли этот перечень по-своему[19].

Казалось бы, крейсерская война не имеет к пиратству никакого отношения. Но на практике уже в Первую, а особенно во Вторую мировые войны протоколы Лондонской конвенции соблюдались далеко не всегда. По правилам и без правил в двух мировых войнах двадцатого века погибли тысячи пассажирских и торговых кораблей.

В двадцатом веке – эпохе торжества прагматизма, достижений науки и техники (двигатели внутреннего сгорания, разведывательная авиация, а позже и радиолокаторы), казалось бы, не должно было остаться места для «джентльменов удачи». Однако новое время вызвало к жизни и старое доброе пиратство, правда, с особой спецификой, оно получило название «рейдерство».

К началу второго десятилетия двадцатого века политическая ситуация в Европе резко обострилась. Противоречия между Германией с одной стороны, и Англией и Францией с другой, усиливаются. Осознавая, что война с Англией становится реальностью, Германия начинает строить мощный военный флот. Разрыв в военно-морских силах между государствами сокращается, однако полностью преодолеть его не удается. Отчетливо понимая, что в случае конфликта в этих условиях британский флот сумеет прервать всю немецкую торговлю, которая для Германии, как для страны с ограниченными ресурсами жизненно важна, а британская промышленность не пострадает от нехватки ресурсов, немецкие адмиралы, и, прежде всего Тирпиц, приходят к единственно правильной тактике – для того, чтобы прервать британскую морскую торговлю, необходима организация широкомасштабной крейсерской войны. Эта война должна вестись силами как военных кораблей – быстроходных легких крейсеров, так и специально переоборудованных и вооруженных торговых кораблей – вспомогательных крейсеров. Так как основной проблемой рейдеров должно было стать обеспечение топливом, необходимо было заблаговременно создать базы снабжения и подготовить вспомогательные суда[20].

Конечно, силы британского флота (союзные флота Франции и России в океане можно было не принимать всерьез – всего 2 броненосных и 2 легких крейсера) были гораздо более значительны. На направлении к востоку от Суэца к июлю 1914 года англичане располагали тремя эскадрами, состоящими из 4 броненосцев и броненосных крейсеров, 5 легких крейсеров и 3 крейсеров устаревшего типа. Плюс к этому новейший линейный крейсер «Австралия», который в принципе в одиночку мог отправить на дно всю эскадру Шпее. В Атлантический океан кроме 2 легких крейсеров была направлена 4-я эскадра крейсеров: 4 броненосных крейсера, плюс 2 французских. Кроме того, из резерва были введены в боевой состав корабли, составившие 6-ю эскадру крейсеров [21].

Помимо всего этого, английский флот обладал несравненно лучшей инфраструктурой – базами снабжения, ремонтными доками, транспортным флотом. У британских кораблей всегда была возможность пополнить боезапас, произвести необходимый ремонт. Наконец, проблема, неизвестная пиратам прошлых времен – уголь. Пожирая десятки и сотни тонн угля в сутки, корабли постоянно были вынуждены бункероваться, что отнимало много времени, и главное – создавало проблему со снабжением. Разумеется, для германских кораблей это была гораздо более серьезная проблема. Кроме того, в бою любое попадание вражеского снаряда могла стать роковым, поскольку ближайший док находился за многие тысячи миль. Существовали и другие проблемы – отсутствие надежной связи, информации о противнике и т.д.

В итоге за полгода с призраком крейсерской войны было покончено. Сказалось количественное преимущество британского флота, плюс отсутствие существенной помощи кораблям – рейдерам. Более года после этого ни один немецкий корабль не выходил в океан. Положение изменилось только весной 1916 года, когда германский флот возглавил сторонник активных действий Рейнгхард Шеер. Помня о громадном психологическом эффекте от действий германских рейдеров в первые месяцы войны, он настоял на возобновлении крейсерских операций. Однако теперь для этого использовались не крейсера, а специально переоборудованные и вооруженные торговые суда. Всего в океан было послано пять таких судов. Особенно отличились: «Меве», дважды выходивший в рейды и потопивший 20 кораблей общим водоизмещением 122 тыс. тонн, «Вольф», находившийся в плавании почти 16 месяцев и уничтоживший 27 кораблей водоизмещением 112 тыс. тонн. Особо следует отметить парусный вспомогательный крейсер «Зееадлер», потопивший 16 судов водоизмещением более 30 тыс. тонн. Остальные корабли крупных успехов не имели. И, несмотря на все успехи, их действия, конечно, не шли ни в какое сравнение с действиями рейдеров в первые месяцы войны[22].

Результаты войны рейдеров показали, что пиратство (точнее корсарство, рейдерство) остается эффективным средством борьбы слабого флота с более сильным. Для уничтожения рейдеров противник был вынужден отвлечь с основных точек военных действий значительные силы для охраны торгового судоходства. Было нарушено снабжение промышленности и доставка продовольствия, что, к примеру, фактически поставило Британию на грань голода. Наконец, очень мощный психологический фактор, также влияющий на боеспособность личного состава флотов (на каждый, естественно, по-разному), и все это не считая прямых потерь в виде потопленных кораблей и грузов, которые намного превысили прямые потери рейдеров. Таким образом, пираты XX века получили право на жизнь и в следующую мировую войну, учтя ошибки предшественников, в полной мере воспользовались этим правом[23].

Пиратство существует и по нынешний день, главным образом в Восточной и Юго-Восточной Азии, а также в некоторых водах Северо-Восточной и Западной Африки и в районе Бразилии. Самые известные современные пираты действуют около полуострова Сомали. В настоящее время самый популярный вид пиратства – захват танкера или корабля с ценным грузом, например, оружием, с целью получения в дальнейшем выкупа.

Морское пиратство достигло в 2008 году беспрецедентных масштабов – такой вывод сделало Международное морское бюро (ММБ) в своем ежегодном докладе по итогам года. Такого количества нападений пиратов на судна и с такой дерзостью мир еще не знал. Свою лепту в это, главным образом, внесли участившиеся в прошедшем году захваты судов в Сомали и Аденском заливе.

«Масштабы пиратства достигли беспрецедентного уровня за минувший 2008 год», - говорится в ежегодном докладе директоров Международного морского бюро (ММБ). Статистика за 2008 год превышает зарегистрированные ранее годовые данные о захватах пиратами морских судов (ММБ ведет такую статистику с 1991 года). По всему миру в 2008 году количество нападений пиратов на иностранные морские суда выросло на 11% - до 293 случаев, - отмечается в докладе [24]. При этом количество нападений у восточного побережья Сомали и в Аденском заливе увеличилось вдвое – до 111 случаев.

Большинство захватов морских кораблей произошло именно в этом районе. Так, всего в мире за 2008 год пираты захватили 49 судов с 889 заложниками, из них только 7 кораблей находились не в районе Сомали и не в Аденском заливе. Остальные же 42 судна с 815 членами экипажей попали в руки к пиратам именно здесь. По данным доклада на момент его опубликования, 13 из захваченных в Сомали и Аденском заливе судов с 242 членами экипажей до сих пор удерживаются пиратами. По сообщению агентства «France Press» за датское судно «CEC Future», захваченное сомалийскими пиратами в ноябре 2008 года, был выплачен выкуп, и 13 находившихся на борту моряков, 11 из которых – российские граждане, получили свободу. Контейнер, в котором находились предназначенные для уплаты выкупа наличные, был сброшен пиратам на парашюте. Однако пираты сначала пересчитали банкноты, и только потом – на следующий день утром отшвартовались от сухогруза и уплыли на моторной лодке в неизвестном направлении. Сумма выкупа не раскрывается. Представитель компании, которой принадлежит судно, лишь отметил, что в настоящее время сумма выкупа составляет в среднем около $1-2 млн. [25]. Как мы видим, масштабы пиратских захватов и финансовые показатели значительно выросли.

Пираты у берегов Сомали и Аденского залива не только участили свои набеги на морские суда. Их атаки стали более дерзкими, - заявил агентству «France Press» директор ММБ Поттенгал Мукундан (Pottengal Mukundan)[26]. Достаточно вспомнить историю захвата гигантского саудовского супертанкера «Сириус стар» (она произошла 15 ноября 2008 года). «Сириус стар» - первое захваченное судно такого большого размера, его длина составляет 330 метров. Судно перевозило нефтяное сырье стоимостью $110 млн. Эта история закончилась не в пользу пиратов. 10 января 2009 года на палубу супертанкера на парашюте был спущен контейнер с выкупом в $3 млн. Пираты покинули танкер на моторной лодке и сразу стали делить деньги, в результате чего лодка перевернулась.

Пираты существенно расширили границы своей работы. Теперь они нападают не только вблизи побережья, но и отходят от него намного дальше в поисках добычи. Кроме того, пираты стали намного лучше вооружаться и теперь чаще используют огнестрельное оружие. Количество инцидентов с применением пиратами оружия увеличилось в 2008 году почти вдвое – до 139 случаев против 72 в 2007 году. В 2009 году проблема пиратства впервые привлекала к себе такое широкое внимание со стороны политиков и общественности. В Аденском заливе ведет борьбу с пиратами коалиция военно-морских сил 16 стран, к которой присоединились ВМС Евросоюза и корабли стран НАТО[27].