Информационно-аналитические материалы Государственной Думы

• На главную
• Поиск

• Научно-исследовательские работы для Государственной Думы 
• НИР Будущее демократии и тенденции развития парламентаризма 
• Образ парламентаризма и представительной демократии в массовом сознании российских граждан

НИР Будущее демократии и тенденции развития парламентаризма

• Титульный лист
• Содержание

Образ парламентаризма и представительной демократии в массовом сознании российских граждан

1. Исторический контекст трансформации роли парламента в российской политической системе

Парламент в России появился на несколько столетий позже, чем в передовых странах. В условиях проигранной русско-японской войны и разгоравшейся революции царь после серьезных колебаний согласился с доводами тех своих министров, которые высказывались за европейский путь развития страны. Это не мешало, однако, и царю, и существовавшей тогда политической элите страны видеть в Думе инородное, ломающее российские традиции, российскую «самобытность» образование и пытаться если и не удалить, то, по крайней мере, предельно ограничить ее роль в политической жизни.

Вновь демократический парламент был воссоздан (сначала в СССР, а потом и в Российской Федерации) уже в конце XX века в рамках еще советской политической системы, вставшей на путь самореформирования. Исторический провал демократических сущностей института парламентского представительства всех слоев общества в 70 лет, однако, не прошел бесследно. Почва, на которой взошли первые слабые ростки российского парламентаризма в начале ХХ века, была во многом уничтожена существовавшей коммунистической диктатурой, подменившей собой систему Советов, в которых хотя и было формальное представительство основных слоев советского социума, но подчинявшихся диктату выстроенной партийной иерархии власти, дублировавшей функции этих Советов и, по сути, принимавших властные решения, при формальном всеобщем одобрении все тех же Советов. В конце 1980-х гг., став совершенно другой страной, сначала в СССР, а затем и в «Новой России» произошел процесс реинкарнации института представительного парламентаризма, который перетащил из начала в конец века и все характерные для младенчества признаки «болезни роста» этого политического института. Ибо ни Съезды советов эпохи перестройки, которые противопоставлялись тогда в общественном дискурсе «буржуазной» форме парламентаризма западной демократии, ни Верховный Совет (остававшейся тогда институтом преемственности сменявшейся политической эпохи), именовавшийся советской формой «подлинно демократического парламента», конечно, никаким парламентом – если брать сущностные, а не формальные признаки – не являлись. Между весьма несовершенным представительным институтом, учрежденным в Российской империи в 1906 г. (и ухудшенным в 1907 г.), и попытками создать полноценный парламент на волне демократических преобразований 1980-90-х гг. зияет громадный исторический провал длиною в три четверти века, когда развитие страны по парламентскому пути еще более отстало от процессов представительной парламентской демократии в западных странах.

Перед российским парламентом в начале XX века объективно стояли две главные задачи, без решения которых существовавший тогда кризис не мог быть преодолен. Во-первых, модернизировать социально-экономический строй в стране, что сводилось в основном к решению аграрно-крестьянского вопроса и освобождению от пут феодально-патриархальных, сословных порядков еще сильных, несмотря на проведенные реформы Александром II в середине XIX века. Во-вторых, изменить баланс власти: утвердить себя в качестве полноценного парламента как законодательного и представительного органа, поставить рядом с монархом зависимое от Государственной Думы РФ «ответственное министерство». В итоге за недолгий период своего существования он не смог решить ни одну из этих задач. Дореволюционной Государственной Думе РФ изначально было выгорожено ограниченное пространство в государственной жизни. Все ее попытки выйти за эти пределы императорская власть энергично пресекала, не останавливаясь перед нарушением ею же установленных законов.

Перед парламентом, вышедшим на политическую сцену в конце XX века, стояли во многом симметричные и не менее сложные задачи. Прежде всего – создать законодательную базу для коренного изменения социально-экономического строя в стране. Объект был, конечно, совершенно другим, чем перед революцией, но, как и он, – ригидный, исчерпавший внутренние потенции развития, не способный к самореформированию, утративший способность решать даже те задачи, которые ставила перед собой правящая бюрократия (ничуть не менее заскорузлая, чем николаевская). Но, чтобы он мог оказывать влияние на ход событий, надо было решить другую задачу – превратить фиктивный представительный орган, существовавший в советское время в реально действующий.

Вторая из этих задач была решена, как казалось, с феноменальным успехом. Российский Съезд народных депутатов, опираясь на общественную поддержку массовых, хотя и политически не организованных сил, мирным, ненасильственным путем расчистил для себя политическую площадку в центре (а, значит – и в России, и в Союзе) и стал на какое-то время действительно всевластным. Из собственного строительного материала он создал не существовавший дотоле центр власти, который быстро набрал мощь и вскоре стал независимым от собственного создателя, что вылилось впоследствии в острое противостояние исполнительной и законодательной власти в первые годы постсоветской истории современной России. В развернувшейся борьбе, вклад в обострение которой внесли обе стороны, победителем, как и в начале XX века, вышла исполнительная власть. Порождением этого конфликта стала современная Конституция РФ, отменившая формальное полновластие парламента и учредившая государственное устройство полупрезидентской республики – вновь с неполноценным парламентом, т.к. центр тяжести политической системы вновь был смешен в сторону исполнительной власти.

Интересно и то, что в отечественной истории парламент был самостоятельным фактором политического развития, центром притяжения общественных сил, когда вступал в конфронтацию с исполнительной властью. И чем более жесткой была конфронтация, тем большее влияние, положительное или отрицательное, он оказывал на ход политических событий в нашей стране. На трех исторических отрезках своего существования – Государственная Дума РФ 1906‒1917 гг., Съезд народных депутатов и Верховный Совет 1990‒1993 гг. и Государственная Дума РФ, существующая с 1994 г., – российский парламент выглядел по-разному и играл разную политическую роль. Проследим эволюцию российского парламента по девяти главным критериям.

Если не считать короткого периода в 1991 г., во все времена рядом с парламентом, а точнее ‒ над ним существовала независимая от него, никем не контролируемая, обладавшая значительно большими возможностями верховная власть в государстве. По существу, это всегда (или почти всегда) было так, хотя конституционно выглядело по-разному. Против своей воли «даровав» некое подобие конституции в виде Основных законов, царь сохранил за собой и титул самодержца, и все вытекавшие из этого прерогативы фактически, а во многом и юридически – в законодательстве и тем более в управлении государством. Формально и ритуально положение постсоветских парламентов было иным. Но на всех этапах им приходилось считаться с высшей властью, будь то генеральный секретарь, политбюро, Президент СССР или России, в неизмеримо большей степени, чем этой власти – с парламентом.

Для всех российских парламентов место правительства в системе государственной власти было и остается центральной проблемой. Дореволюционная Государственная Дума РФ безуспешно пыталась распространить свое влияние на правительство, постепенно снижая планку своих требований: от «ответственного министерства» к «правительству, пользующемуся доверием», к пожеланию хотя бы уволить наиболее одиозных министров.

Борьба за контроль над правительством – нервное сплетение в отношениях первого российского президента с парламентом. Под конец своего существования Съезд народных депутатов добился внесения в Конституцию РСФСР нормы, требующей согласия Съезда на назначение четырех ключевых министров, но так и не сумел реализовать ее на практике. В Конституции 1993 г. президент взял назад эту уступку. Президент РФ, может в любой момент отправить правительство в отставку без объяснения причин. Потребовать отставки правительства может и Государственная Дума РФ, но президент не обязан с нею согласиться. Отстаивая свою позицию, депутаты должны при этом помнить, что им может угрожать процедура досрочного роспуска.

Основная сфера деятельности любого парламента – законодательство. Царь вынужден был согласиться на участие Государственной Думы РФ в законодательном процессе, но участие это было издевательски урезано. Важные сферы законодательства были вообще изъяты из ведения Государственной Думы. Император же располагал неограниченными возможностями блокировать принятые Думой законы, а также издавать временные законы в обход парламента, используя чрезвычайное указное право.

На первый взгляд, в сфере законодательной деятельности постсоветские парламенты вышли на широкий простор. В особенности Съезд народных депутатов РСФСР, свобода законотворчества которого была избыточной. Законодательное вето президента легко преодолевалось; предоставленное было ему в 1991 г. право издавать указы, даже противоречащие законам, «в интересах проведения экономической реформы» через год было отобрано. Выход по мере обострения конфликта с парламентом президент находил в увеличении разрыва между законодательством и практикой управления.

Конституция 1993 г. ввела парламентское законодательство в рамки: сделала вето президента труднопреодолимым, изъяла ряд важных вопросов государственной жизни из ведения Государственной Думы РФ, сохранила известное пространство для «указного права». Все это существенно сузило параметры проявления парламентской компетенции и возможности в рамках политической коммуникации продемонстрировать общественному мнению свою функциональную предназначенность, которая бы четко обозначила место и роль данной вертикали власти в структуре взаимодействия: «власти и общества».

Одна из важнейших характеристик парламента в обществе – конституционные основы его возникновения и деятельности, а также вопросы с этим связанные.

Основные законы в редакции 23 апреля 1906 г. нередко называли Конституцией Николая II, хотя в официальных документах этот термин никогда не употреблялся: к подобного рода заимствованиям из лексикона, чуждого российской самодержавной традиции, царь питал неистребимое отвращение. Хотя конституционная реформа 1906 г. готовилась и неоднократно перекраивалась за закрытыми дверями, почти потаенно узким кругом приближенных императора и под его присмотром, введение Основных законов было, несомненно, шагом вперед – шагом половинчатым, запоздалым, но все-таки переводившем прежний строй абсолютной монархии в иное качество. Однако не только Государственная Дума не получила статус Учредительного собрания, но и продолжение конституционной реформы было прочно заблокировано.

Конституционные изменения, учредившие в 1989-90 гг. Съезды народных депутатов СССР и РСФСР, по форме были введены демократическим путем. Однако наиболее существенные решения принимались ограниченным числом ближайших сподвижников М.С. Горбачева. Они стали продуктом компромисса в высшем политическом руководстве страны (в РСФСР – простым сколком с союзной модели). На утвержденный проект практически не оказала влияния дискуссия, которая шла в перестроечной печати.

Затем переделкой Конституции РФ занялся российский парламент. Вокруг изменения действовавшей, а затем и разработки новой Конституции развернулась на нем нешуточная борьба. И юридические, и политические предпосылки для того, чтобы самому стать Учредительным собранием, у Съезда народных депутатов были. Однако стремление одних оставить если не все, то максимум, как есть, других – форсировать социально-экономические преобразования на избранном пути, а для того – переместить баланс власти за стены парламента, создали вскоре ситуацию цугцванга. Момент для утверждения сбалансированного проекта был упущен. Конституция РФ стала театром политической войны. Президент РФ и его сторонники совершили прорыв в тыл противника, сформировав квазиучредительное собрание, в котором и был согласован проект, утвержденный на референдуме весной 1993 г.

Конституцию РФ 1993 г. ее критики часто именуют «сверхпрезидентской». Хотя полномочия и роль президента прописаны в ней действительно с некоторым перехлестом, главным ее дефектом является приниженное положение парламента. Неизменность действующей Конституции зависит теперь не от парламента, а от президента.

Сама же работа парламента во многом зависит от его строения. Учредив Государственную Думу, царь одновременно реорганизовал Государственный Совет, превратив его в верхнюю палату. Половина членов Госсовета назначалась царем, другая – избиралась по куриям, что в общем не слишком отличалось от стандартов формирования верхних палат того времени в европейских государствах. Но Госсовет – сословно-бюрократическое учреждение, тон в котором задавали высшие сановники, в правах был во многом уравнен с Государственной Думой и при необходимости мог выполнять роль смирительной рубашки для палаты, формировавшейся на более широкой социальной базе.

Парламент образца 1989-1990 гг. представлял шедевр аппаратной фантазии: двухэтажная постройка; чрезмерно многолюдный Съезд народных депутатов; двухпалатный Верховный Совет, обе палаты которого не были специализированы, заседали то порознь, то вместе, но голосовали отдельно, формировали раздельные комиссии и общие комитеты, в составе которых работали также и нечлены Верховного Совета; президиум Верховного Совета как один из властных органов в государстве; председатель, претендующий на роль если не царя, то не меньше чем президента; различный статус и неравноправие депутатов. В целом эта конструкция была малоработоспособной, но неплохо приспособленной к борьбе за политическую власть.

Конституция 1993 г. заложила более разумную, работоспособную и похожую на мировые образцы структуру парламента: две палаты, имеющие разную компетенцию и работающие раздельно, их президиумы, освобожденные от властных полномочий, председатели палат как представительские фигуры, привлечение всех депутатов Государственной Думы к законодательной работе в комитетах, равенство их статуса и т.д. Правда, и эта организация не лишена ощутимых недостатков, главные из которых – ограниченность механизмов парламентского контроля над исполнительной властью и часто меняемый порядок формирования Совета Федерации. Принцип его формирования менялся уже несколько раз за неполные 20 лет и пока не «вытягивает» ни на уровень самостоятельной палаты парламента, ни на эффективное представительство регионов.

Все это и предопределяет место и роль парламента в сложившейся российской политической системе. Пока сам институт парламентаризма как актора представительной власти еще имеет слабое воспроизводство артикуляции и агрегирования интересов, имеющихся в современном российском обществе, в рамках которого мог бы стать коммуникативной платформой для сопоставления различных политических подходов и решения, где бы происходил поиск компромиссов и выработка общественного консенсуса по ключевым вопросам национальной жизни. Сейчас во многом в общественном мнении российский парламент воспринимается не в качестве самостоятельной ветви власти, а как некая декорация, санкционирующая принятое в не ее стенах решение и самое главное, не имеющая по многих ключевым вопросам складывающейся политической повестки дня собственного мнения, что затрудняет для общественности восприятия парламента как полновесной вертикали политической власти.

2. Представления граждан о роли парламента в политической жизни страны

Представленные в первом разделе исторические базисы формирования института парламентаризма в нашей стране, определили и характер восприятия данной ветви власти российским массовым сознанием.

Во-первых, к сожалению, институт парламентаризма в том виде, в котором он представлен в российской политической системе, пока еще плохо вербализирован в оценках граждан. Так, немногие из респондентов могут назвать официальное название органа законодательной и представительной власти ‒ Федеральное Собрание РФ. Лучше граждане разбираются в названии палат парламента. При этом нижнюю палату парламента ‒ Государственную Думу РФ респонденты чаще называют, нежели, чем верхнюю ‒ Совет Федерации РФ. Скорее всего, такое положение вещей объясняется тем, что информационная насыщенность текущей деятельности нижней палаты выше, чем у Совета Федерации РФ и объясняется тем, что именно в Государственной Думе РФ идет обсуждение принимаемых парламентов законов, тогда как в Совете Федерации РФ эти законы лишь утверждают. За счет интенсивности информационного потока из Думы о ней больше знают, чем о Совете Федерации РФ.

Тем не менее, в политических представлениях граждан, несмотря на наличие определенных знаний о существовании в жизни общества парламента, мало кто из граждан имеет четкое представление о том, в чем состоит их функциональная предназначенность и чем данная вертикаль власти может быть полезна именно им. Этим обстоятельством в не малой мере определяется вторая характеристика отношений массового сознания к институту парламентаризма.

Во-вторых, в представлениях граждан о федеральной власти как показывают исследования кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ, практически не присутствует парламент, роль которого в образе федеральной власти резко снижена. Эксперты связывают это с тем, что верхняя палата (Совет Федерации) давно видится гражданами как некий атавизм политической системы, а не как орган, представляющий интересы регионов [1]. Многие респонденты говорят о том, что Совет Федерации стал площадкой, собравшей многих отставников, которые раньше занимали значимые посты в федеральной и региональной исполнительной власти, а также крупных бизнесменов, подобным образом лоббирующих интересы своего бизнеса во властной иерархии. Но при этом и первые и вторые, по мнению респондентов, уже давно потеряли связь с регионами, которые их делегировали в верхнюю палату парламента. Но и нижняя палата парламента (Государственная Дума РФ) также теряет доверие и поддержку в регионах в силу ангажированности депутатов и потери ею своего смысла существования как высшего представительного органа Российской Федерации [2].

Проводимые кафедрой социологии и психологии политики факультета политологии МГУ исследования фиксируют, что во всей архитектуре образа федеральной российской власти крайне слабым субъектом предстает именно законодательная власть: Государственная Дума (5%), Совет Федерации (2%) [3]. При этом сама власть закона оценивается российскими гражданами высоко, но институты, принимающие (парламент) и осуществляющие (прокуратура и суд) законы воспринимаются как слабые. Государственная Дума РФ могла бы быть выборным органом, на который могла опираться общественность, но доверие к ней, по нашим исследованиям, снижается, как и сила отечественного парламентаризма. Что касается Совета Федерации РФ, то удельный вес тех, кто оценивает его с точки зрения влияния и того меньше. Это подтверждает бессознательный срез, где Совет Федерации РФ так и не получил распространения, в отличие от устойчивого восприятия Государственной Думы РФ как полноправного субъекта отечественного политического процесса.

Таким образом, практическое, прагматическое отношение к законам в России выражается и в оценке соответствующих институтов, которые рассматриваются не более как символы власти.

Похожая тенденция выявлена и в исследованиях «Леванды-центр», в рамках которых задавался вопрос о роли Совета Федерации РФ и Государственной Думы РФ в повседневной жизни России. Ответы представлены в следующих таблицах.

Таблица 1[4]

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКУЮ РОЛЬ ИГРАЕТ СЕЙЧАС В ЖИЗНИ РОССИИ СОВЕТ ФЕДЕРАЦИИ?

	Янв. 2001	Янв. 2002	Янв. 2003	Янв. 2004	Янв. 2005	Янв. 2007	Янв. 2009	Янв. 2012
(1) 1 практически никакой	11	8	11	6	12	9	4	9
(2) 2	19	18	20	16	20	14	10	13
(3) 3	25	28	28	35	29	28	28	27
(4) 4	14	17	14	20	18	20	22	20
(5) 5 очень большую	13	8	11	9	10	11	11	10
Нет ответа	18	21	16	14	12	18	24	22

Как мы видим, самая популярная оценка деятельности Совета Федерации ‒ посредственная, т.е. респонденты не могут однозначно оценить роль Совета Федерации в современной отечественной политической системе. Обращает на себя внимание и тот факт, что около четверти всех опрошенных, вообще, не смогли сформулировать свою оценку деятельности верхней палаты парламента, т.к., по-видимому, мало знакомы с самим данным властным институтом современной российской власти. Чуть лучше ситуация с оценкой деятельности Государственной Думы РФ:

Таблица 2[5]

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКУЮ РОЛЬ ИГРАЕТ СЕЙЧАС В ЖИЗНИ РОССИИ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА?

	Янв. 2001	Янв. 2002	Янв. 2003	Янв. 2004	Янв. 2005	Янв. 2007	Янв. 2009	Янв. 2012
(1) 1 практически никакой	15	11	16	10	17	12	9	11
(2) 2	23	22	21	22	22	19	14	18
(3) 3	25	28	29	31	28	29	32	28
(4) 4	14	15	15	22	17	20	22	23
(5) 5 очень большую	12	10	12	11	12	11	13	11
Нет ответа	13	14	8	5	5	9	10	11

Здесь наблюдается похожая тенденция, за исключением того, что по Государственной Думе РФ выработка вербализированных оценок более выражена, нежели чем в случае с Советом Федерации РФ. Иначе говоря, дать оценку деятельности нижней палаты парламента могут больше респондентов, чем верхней палате, что опять же говорит о большей компетентности (знании) респондентов в оценке Государственной Думы РФ.

В-третьих, в исследованиях кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ по образам политической власти при определении места спикера Государственной Думы РФ в системе политического управления страной, мы часто от респондентов слышим ответ, что они не знают, на какое место его нужно поставить. Но если даже и показывают свою компетентность в этом вопросе, все равно ‒ это место третье-четвертое, вслед за президентом и премьер-министром, а когда ставят на четвертое, то полагают, что спикер Совета Федерации РФ или же лидер ведущей партии парламентской оппозиции более значимы в системе политического управления Россией, чем Председатель Государственной Думы РФ.

При этом они выражают свою оценку деятельности спикера Госдумы РФ при ответе на этот вопрос в следующих интенциях: «он сначала должен разобраться с депутатами, чтоб они не воровали», «он должен фильтровать политиков», «третье, так как он с Думой составляют законы для первого и второго лица», «спикер должен нас ограждать от беззакония, создавая новые законы», «он должен занимать последнее, незначительное место», «спикер Государственной Думы, мне кажется, не нужен, т.к. ни о чем мне не говорит», «третье, он озвучивает наши проблемы с думскими мужами, естественно, он передает всю информацию премьер-министру[6]», но и, наконец, «спикер Государственной Думы, четвертое, потому что он договаривается со всеми».

Мы привели лишь самые характерные ответы наших респондентов на этот открытый вопрос, которые показывают низкое когнитивное представление российских граждан о том, кем должен быть в системе властных иерархий председатель Государственной Думы РФ и чем функционально, он должен заниматься. Это говорит лишь о том, что на сегодня у респондентов слабая осведомленность о текущей деятельности спикера Думы и о слабой его представленности в информационном российском пространстве.

Более того и само функциональное предназначение института представительства в парламенте для большинства граждан остается загадкой. Наши респонденты еще могут пояснить, в чем заключается законодательная деятельность депутатов, а вот контрольная и представительская их функции часто бывает загадкой. Многие искренне не понимают, зачем нужны депутаты, ведь по многим повседневным вопросам они обращаются к представителям исполнительной власти, а эффективность многих депутатов определяют не потому, какие законодательные инициативы они внесли в парламент, а как они помогают решать повседневные их проблемы («вплоть до вворачивание новой лампочки в их подъезде вместо украденной соседями»). Низкая осведомленность граждан о функциональной необходимости парламента и его представителей в рамках процесса политической социализации граждан часто ведет к весьма характерной для респондента оценке: «спикера Государственной Думы РФ я не знаю, не знаю, что он делает, надо вообще урезать штат управления». Потому часто, голосование на парламентских выборах бывает более ситуативным и менее рационализированным для избирателя, нежели, чем на выборах Президента РФ, где есть четкое понимание, что от этого человека зависит дальнейшая судьба страны, в целом и данного гражданина, в частности.

В-четвертых, с предыдущим выдвинутым положением связан и вопрос о том, каково соотношении влияния различных ветвей власти на текущие социально-политические процессы в нашей стране. По данным исследованиям все того же «Леванды-центр» в июле 2012 г. респонденты следующим образом отвечали на вопрос центре принятия наиболее важных для страны решений.

Таблица 3[7]

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ГДЕ СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ ЦЕНТР ПРИНЯТИЯ ВАЖНЕЙШИХ ДЛЯ СТРАНЫ РЕШЕНИЙ?

В Администрации Президента России	55%
В Государственной Думе России	13%
В Правительстве России	17%
Затрудняюсь ответить	16%

Как видим, в восприятии российских граждан ‒ парламент не является центром принятия важнейших для страны решений, хотя, по смыслу своей функциональной предназначенности в политической системе, таковым, по сути, должен быть. Более того, в триаде: президент ‒ правительство ‒ парламент, последний практически не оказывает влияние на формат текущей жизнедеятельности страны и фактически выполняет соподчиненную роль не только в отношении руководителя государства, что может допускать в разного рода президентских республиках, но и в отношении правительства (т.е. исполнительной власти). В том же опросе респондентам задавался и близкий к предыдущему вопрос, а где должен находиться центр принятия важнейших для страны решений. Ответы на него отражены в следующей таблице.

Таблица 4[8]

ГДЕ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, ДОЛЖЕН НАХОДИТЬСЯ ЦЕНТР ПРИНЯТИЯ ВАЖНЕЙШИХ ДЛЯ СТРАНЫ РЕШЕНИЙ?

В Администрации Президента России	32%
В Государственной Думе России	20%
В Правительстве России	30%
Затрудняюсь ответить	18%

Хотя в ответах на данный вопрос и нет столь большого разброса как в ответах на предыдущий, тем не менее, и в идеальнотипических политических представлениях граждан о конфигурации властной иерархии, Государственная Дума РФ опять же занимает подчиненное положение, как Администрации Президента РФ, так и Правительства РФ. Очевидно, что такие идеальнотипические представления граждан сформировались в процессе их политической социализации, исходя из сложившейся в стране практики взаимодействия разных ветвей власти, способствовавшей складыванию нынешней архитектуры современной российской политической власти.

Еще более выпукло данная тенденция обнаруживается в исследованиях образа власти в массовом сознании российских граждан, проводимых кафедрой социологии и психологии политики факультета политологии МГУ. Нашим респондентам мы задавали следующий вопрос: «Кто, по Вашему мнению, обладает наибольшей властью в сегодняшней России?». Ответы распределились следующим образом:

Таблица 5

КТО, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ОБЛАДАЕТ НАИБОЛЬШЕЙ ВЛАСТЬЮ В СЕГОДНЯШНЕЙ РОССИИ?

	2000	2001	2003	2010
11.1. Президент	79,7			24
11.2. Премьер-министр	‒			26
11.3. Администрация Президента	59,5			6
11.4. Государственная Дума	24,9			5
11.5. Совет Федерации	17,7			2
11.6. Правительство РФ	39,2			6
11.7. Силовые структуры (ФСБ, МВД и другие)	‒			14
11.8. Губернатор	‒			3
11.9. Местная, муниципальная власть	25,7			3
11.10. Суд	20,3			3
11.11. Прокуратора	28,7			3
11.12. Армия	15,6			1
11.13. Политические партии	9,7			5
11.14. другое
o мафия, криминальные структуры	5,4
o олигархи	7,9
o никто o народ o теневые финансовые структуры o неформальные объединения высших чиновников	‒

В данном исследовании, как мы видим, наибольшей властью обладают не только президент страны и его администрация, премьер-министр и его правительство, но и силовые структуры, Государственная Дума РФ обладает примерно той же властью, что и представленные в ней политические партии. Иначе говоря, для респондентов нашего исследования, власть выражают те, кто так или иначе связывается у них с силой, кто ее может продемонстрировать и в случае чего принудить исполнять принятые решения. Парламент такой силой, по мнению, респондентов не обладает, раз он низводится до роли политических партий, которые представляют различные политические силы и мало могут оказать влияние на текущие политические процессы в стране.

И в этой связи интересен вопрос о независимости парламента от Администрации Президента РФ. Аналитический центр Юрия Левады в сентябре 2012 г. опрашивал своих респондентов по данному вопросу и вот, что получилось:

Таблица 6[9]

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, В КАКОЙ МЕРЕ СЕЙЧАС ЗАВИСИМЫ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА И СОВЕТ ФЕДЕРАЦИИ ‒ ОТ АДМИНИСТРАЦИИ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ?

Полностью зависимы	27%
В значительной мере зависимы	45%
Лишь в малой мере зависимы	11%
Совершенно независимы	1%
Затрудняюсь ответить	16%

Результаты свидетельствуют о полной зависимости нижней палаты парламента от Администрации Президента РФ и потери какой-либо самостоятельности в массовом сознании россиян. Такое положение вещей свидетельствует, что пока парламент не может выполнять своих представительских и контрольных функций, т.к., по мнению респондентов, всецело зависит от президентской власти. Иными словами, по мнению респондентов, центр тяжести во властной иерархии смещен в сторону президентской администрации и исполнительной вертикали.

Но, при этом, что интересно на вопрос о том, нужна ли России Государственная Дума РФ, или жизнь страны может быть с тем же успехом организована в соответствии с указами президента, большинство опрошенных Аналитическим центром Юрии Левады указали, что нуждаются в деятельности парламента.

Таблица 7[10]

Как Вы считаете, нужна ли России Государственная Дума, или жизнь страны может быть с тем же успехом организована в соответствии с указами президента ?

	2007 октябрь	2011 август
1. России нужна Государственная Дума РФ	48	47
2. Жизнь страны может быть с тем же успехом организована указами Президента РФ	37	32
3. Затруднились ответить	15	21

Как показывают эти данные, респонденты полагают, что России нужна Государственная Дума РФ, при этом происходит уменьшение доли тех респондентов, которые высказываются за прямое президентское правление. Правда, выросло число и тех, кто затруднился ответить на этот вопрос, так как доля сообщений о Государственной Думе РФ в публичном информационном пространстве как самостоятельной ветви власти за эти годы существенно сократилось, и многие не знают, чем конкретно именно им Государственная Дума может быть полезна.

В-пятых, интересен вопрос о складывающемся в таком случае образе Государственной Думы РФ в массовом сознании россиян. По данным Фонда общественного мнения на июль 2012 г. только четверть респондентов интересовалась работой Госдумы. Многие из них уверены, что сегодня при рассмотрении законопроектов в Думе слишком много дискуссий, что мешает продуктивной работе. По мнению респондентов, депутаты должны меньше друг с другом выяснять отношения, как это было в деле с лишением мандата депутата от фракции «Справедливая Россия» Г. Гудкова, а больше заниматься делом, принимая нужные обществу законы. При этом две трети наших соотечественников говорят, что деятельность этого органа власти не соответствует интересам таких людей, как они [11]. Примерно такое же количество граждан не интересуется деятельностью Государственной Думы РФ (73%) и лишь четверть (24%) проявляют интерес к инициативам нижней палаты парламента, а еще 3% ‒ затруднились ответить на данный вопрос. На вопрос «как вам кажется, сегодня в Государственной Думе РФ споров, дискуссий при рассмотрении законопроектов слишком много, слишком мало или столько, сколько нужно?» ответы распределились следующим образом:

Таблица 8[12]

Как вам кажется, сегодня в Государственной Думе РФ споров, дискуссий при рассмотрении законопроектов слишком много, слишком мало или столько, сколько нужно ?

Население в целом

Слишком много	9%
Слишком мало	5%
Столько, сколько нужно	5%
Затрудняюсь ответить	4%

Интересуются работой Госдумы РФ

Слишком много	39%
Слишком мало	21%
Столько, сколько нужно	23%
Затрудняюсь ответить	17%

Данные показывают превышение недовольных тем, что много дискуссий идет во время заседаний Государственной Думы РФ как среди тех, кто интересуется деятельностью нижней палаты парламента, а, значит, в курсе как идет процесс обсуждения, так и среди всего населения страны.

Еще один вопрос, который задавали исследователи ФОМа, касался эффективности деятельности парламентариев, то, как они справляются со своей законодательской деятельностью. Ответы распределились следующим образом:

Таблица 9[13]

Как, на ваш взгляд, сегодня работает Государственная дума: хорошо, удовлетворительно или плохо?

Население в целом

Хорошо	3%
Удовлетворительно	40%
Плохо	36%
Затрудняюсь ответить	21%

Интересуются работой Госдумы РФ

Хорошо	4%
Удовлетворительно	48%
Плохо	42%
Затрудняюсь ответить	6%

Не интересуются работой Госдумы РФ

Хорошо	3%
Удовлетворительно	38%
Плохо	34%
Затрудняюсь ответить	25%

Как видим, во всех выделенных нами группах респондентов, в целом, удовлетворяет работа парламентариев Государственной Думы РФ. Правда, им совсем немного уступают те, кто полагает, что все же депутаты работают плохо. И совсем мало тех, кто считает, что нижняя палата парламента работает хорошо. Эти результаты свидетельствуют, что Государственной Думе РФ еще нужно определить свою опцию профессиональной деятельности в сложившейся властной иерархии, и в зависимости от определения этой опции нужна выработка стратегии развития своего политического института с целью повышения эффективности его деятельности, которая сумела бы повысить оценки граждан страны нижней палаты парламента.

И в этой связи актуален другой вопрос о соответствии интересам населения нынешней деятельности нижней палаты российского парламента. Ответы на этот вопрос распределились следующим образом:

Таблица 10[14]

На ваш взгляд, деятельность Государственной думы соответствует или не соответствует интересам таких людей, как вы?

Чаще других считают, что деятельность Госдумы

соответствует интересам таких людей, как они

Население, в целом	17%
Электорат «Справедливой России»	22%
Люди с высшим образованием	23%
Жители городов от 250 тыс. до 1млн.	24%
Электорат «Единой России»	26%

Чаще других считают, что деятельность Госдумы

не соответствует интересам таких людей, как они

Население, в целом	64%
Люди 46‒60 лет	69%
Люди 31‒45 лет	69%
Электорат М. Прохорова	74%
Электорат КПРФ	78%

Как показывают данные по этому вопросу, более-менее близкими интересами Государственная Дума РФ руководствуется с людьми, имеющими высшее образование, жителями крупных городов и провластного электората «Единой России». По-видимому, именно этому электорату в силу своего высокого образовательного уровня понятно, чем должна заниматься нижняя палата парламента и какие и чьи интересы должна отстаивать. Но при этом респондентов, которые полагают, что Государственная Дума РФ не вполне соответствует их интересам, условно мы можем разделить на ярко выраженный протестный электорат (электорат КПРФ и электорат М. Прохорова), для которого фоновый характер восприятия нижней палаты парламента летом 2012 г. оставался доминирующим после выражения их протеста итогами декабрьских выборов в Госдуму РФ и на электорат самодеятельный (находящейся в самом трудоспособном возрасте и способный сам себя обеспечивать), в меньшей степени зависимый от социальной поддержки политической власти. Последнее обстоятельство самое тревожное, т.к. политическая власть должна опираться в своей политике на социальные слои общества, приносящие государству наибольший доход (средний класс формируется преимущественно именно за счет этих поколений), ведь именно от них будет зависеть поступления в казну доходов в виде налогов от этих граждан и уже последующем перераспределении средств социально незащищенным слоям населения. И в этом отношении фиксация подобных результатов весьма тревожный сигнал, т.к. эти данные говорят о том, что сегодня Государственная Дума РФ недостаточно отражает интересы наиболее производительной части российского общества.

Еще один интересный вопрос, который исследователи ФОМ задали респондентам, касался выявления индикатора влиятельности нижней палаты парламента как органа власти. Респондентам предложили оценить, является или не является Государственная Дума РФ влиятельным органом власти. Распределение ответов представлено ниже:

Таблица 11[15]

По вашему мнению, Государственная Дума РФ является или не является влиятельным органом власти?

	Является	Не является	Затрудняюсь ответить
1. Население, в целом	47	33	20
2. Электорат «Единой России»	33	45	22
3. Электорат КПРФ	60	23	16
4. Электорат ЛДПР	57	31	12
5. Электорат «Справедливой России»	60	29	11

По этому вопросу получились весьма интересные данные. Так, электорат партии «Единой России», парламентское большинство которой закрепили последние выборы в Госдуму РФ, тем не менее, скептически полагает, что нижняя палата парламента не может быть влиятельным органов власти, т.к. подконтрольна фактически ее лидерам, являющимися руководителями другой ветви власти и, в целом, возглавляющим страну. Но еще более интересным фактом выглядит то, что именно электорат оппозиции считает Госдуму РФ влиятельным органом власти, а потому, по всей видимости, будет предпочитать участвовать в выборной кампании в этот орган власти, а не бойкотировать его, предлагая радикальные формы протеста вместо реальной политической деятельности, как это делала, например, внесистемная оппозиция зимой 2011‒2012 гг. Исходя из этого, оппозиционность партий, представляющих меньшинство в парламенте, как раз и может быть канализирована в парламентской коммуникативной площадке, обладающей для электората данных партий достаточным властным авторитетным статусом, чтобы снижать социальное напряжение путем предоставления право публично высказываться по острым текущим вопросам политической повестки дня, что в свою очередь, может снять социальное напряжение в оппозиционных электоральных группах тем, что их мнение, российская политическая власть услышала.

Но и, наконец, вопрос о самостоятельной роли нижней палаты парламента в принятии политических решений. Для выяснения общественного мнения по данному вопросу социологи ФОМ предложили две разные точки зрения по этому вопросу и предложили респондентам выбрать то, с чем они согласны. Данные представлены ниже:

Таблица 12[16]

Одни считают, что Государственная дума автоматически принимает любые законы, предложенные президентом и правительством. Другие считают, что у Государственной думы есть свое мнение. Какая точка зрения вам ближе – первая или вторая?

	Госдума автоматически принимает любые законы	У Государственной Думы есть свое особое мнение	Затрудняюсь ответить
1. Население, в целом	45	35	20
2. Считают Госдуму влиятельным органом власти	37	51	12
3. Считают Госдуму невлиятельным органом власти	67	21	12

В представленном нами сопоставлении ответов по альтернативным вопросам мы видим имеющуюся корреляцию между позицией респондентов о том, что Госдума является влиятельным органом власти и тем, что она имеет свое особое мнение и такой же корреляционной зависимости в ответах тех, кто считает нижнюю палату парламента невлиятельным органом власти и потому автоматически принимающим любые законы. Особо стоит отметить и то, что доля тех респондентов из общей выборки, кто считает, что Государственная Дума РФ лишь автоматически проштамповывает законодательные инициативы, внесенные в данный орган из вне лишь на 10% больше, кто полагает, что Думы есть свое особое мнение и таких более третьи от всех опрошенных респондентов.

И еще один интересный вопрос задавали сотрудники ФОМ своим респондентам в октябре 2012 г.: «Что Вам нравится в работе нынешней Государственной Думы РФ». Ответы получились следующие: «хорошая законотворческая деятельность» ‒ 4 % опрошенных (респонденты расшифровывали: «законы улучшают жизнь», «законы новые принимают», «законы справедливые принимают», «иногда принимают законы, полезные для жизни», «какие-то правильные законы все-таки принимают»); «работают, ответственное отношение к делу, решение актуальных вопросов» ‒ 4 % опрошенных («они работают для государства», «решают наболевшие проблемы», «они поднимают актуальные вопросы», «они стараются что-то сделать», «все-таки они ищут пути и выходы», «что они хоть немного шевелятся, работают»); «нравятся конкретные законы, законопроекты, постановления» ‒ 2 % опрошенных («Закон о полиции, борьба со взятками», «начали ужесточать законы о педофилии, против мигалок»; «закон о педофилии, за нарушение ПДД в нетрезвом виде, ужесточение контроля за усыновлением детей за рубеж», «закон о защите детей от вредной информации», «приняли закон, чтобы детям не продавали спиртное и пиво», «ограничение продажи алкоголя»); «забота о народе, решение социальных проблем» ‒ 2 % опрошенных («социальная политика», «решают проблемы народа», «стараются не пропускать антинародные законы», «образованию внимание уделяют»); «быстрое принятие решений» ‒ 1 % опрошенных («активнее стали, многие проблемы решают быстрее», «оперативно реагируют на разные проблемы в стране», «стали быстрее принимать законы», «некоторые законы они оперативно решают»); слаженность, стабильность в работе Госдумы ‒ 1 % опрошенных («консолидируются в нужных моментах», « депутаты перестали драться»); Проведение проверок депутатов ‒ 1 % опрошенных («сами себя стали в последнее время критиковать», «начали проверять своих», «последние разоблачения доходов депутатов», «то, что начали чистку в своих рядах»); другое ‒ 1 % опрошенных («стараются улучшить состояние экономики», «дороги делают – это хорошо», «многопартийность», «к Путину прислушиваются», «есть несколько депутатов, кто не боится сказать правду, например Жириновский»); «все не нравится, все плохо» ‒ 17 % опрошенных («никаких положительных сдвигов в стране нет», «ничего хорошего – законы антинародные», «ничего. Как жили, так и живем», «ничего не нравится») и 68% респондентов либо не дали ответа, либо затруднились ответить.

Таким образом, можно констатировать, что негативная оценка деятельности нижней палаты парламента связана со слабой информированностью населения о текущей деятельности депутатов, об их функциональном предназначении в системе распределения власти по разным ветвям власти и на разных уровнях и общим неведением в вопросах представительной демократии и роли в ней парламента.

В этой связи интересно будет проследить как происходит трансформация представлений о демократии в массовом сознании россиян. И здесь можно говорить о том, что на сегодня ценность «демократии» самая дискутируемая и самая неоднозначная из всех усвоенных российским массовым сознанием постсоветских ценностей, имеющая массу семантических наслоений и интерпретаций в современном российском общественном мнении. Общий эмоциональный фон восприятия данного концепта за последние два десятилетия политических трансформаций существенно менялся. Если в конце 1980-х гг. многие с демократией связывали не только достигнутые тогда политические свободы, но и видели в ней надежный рецепт «экономического чуда», той важной архетипической особенностью российского менталитета (желание иметь все и сразу, достижение чего возможно только при наличии такого чудного превращения из «Золушки» в «принцессы») помогающей на протяжении долгого периода времени терпеть лишения ради какого-то великого свершения раз и навсегда изменяющего в лучшую сторону жизнь простых людей (например, такой верой в чудо было ожидание наступления эры коммунизма в СССР), способного сделать благосостояние граждан на уровне передовых западных демократических стран, то в начале ‒ середине 1990–х гг., демократия стала вызывать негативные чувства у большинства опрошенных, которые связывали это понятие как раз с разочарованием с тем, что чудо не сбылось и политическая власть их опять обманула. Но в последнее десятилетие, по крайней мере, на вербальном уровне, к ценности демократии, как к официально заявленной цели политического развития постсоветской России, граждане «попривыкли», приняли ее как вполне конвенциональную политическую норму и даже идеал.

Об этом свидетельствует и проведенное кафедрой социологии и психологии политики факультета политологии МГУ исследование российской политической полиментальности показывающее, что нынешнюю российскую политическую систему не считают демократией ¾ наших респондентов. Это явно указывает на зазор между тем, какой должна быть наша политическая система и какой она является. Примечательно, что когда мы спрашивали респондентов о том, какой должна быть идеальная власть, то на первом месте стояло ее определение как демократической. При этом, по мнению респондентов, она еще должна быть отзывчивой и доброй и самое главное идти на открытый диалог, а не находиться где-то там наверху, куда простому смертному просто не добраться.

Но важнее другое: понимание демократии и у «оптимистов», и у «пессимистов» достаточно схожее, и когнитивно оно не очень богато. В ответах на открытый вопрос оно сводится к небольшому числу «заученных» слов вроде народовластия, свободы слова и равенства всех перед законом. В 1990-е гг. эти представления были намного ярче и богаче: «Демократия – это что-то такое приятное, из-за чего хочется утром просыпаться» или «Демократия ‒ это когда все равны; у каждого есть Мерседес и три раба».

Негативно оценивающих образы демократии можно условно разделить на две группы. Первая группа респондентов не верит в реальность демократии вообще, и ее российского варианта в особенности, говорит о ее иллюзорности, мифологичности: «пустословие», «словоблудие», «обман», «ничего не значащее слово», «несуществующая галлюцинация», «ерунда», «что-то недостижимое для России», «далекое и непонятное», «безвластие», «обман», «недостижимое». При этом у подобных негативных образов нет субъекта: не ясно, чья это глупость или обман.

Другая группа респондентов, которая негативно оценивает демократию, явно ищет врагов, которые эту демократию принесли в Россию. Среди них фигурируют: Запад («пришло с Запада», «режим в США, «то, что всем навязывает Америка», а также свои отечественные враги: сторонники Запада, воры, богатые, элита, правительство: «западные приживалы», «власть богатых», «власть денег», «власть воров», «власть элиты над народом», «капитализм», «декларируемая правительством глупость»). Можно заметить, что и лексика, и система ценностей, отраженная в приведенных высказываниях, явно унаследована от советских времен и сегодня звучит достаточно анахронично. Она не характерна для большинства опрошенных, менталитет которых сильно изменился за прошедшие годы.

Как показал корреляционный анализ, есть определенная связь позитивных оценок демократии с полом: так, женщины положительнее воспринимают ценности демократии, чем мужчины. Еще одним важным фактором отношения к демократии оказался возраст. В отличие от предыдущих наших исследований молодые люди в возрасте 18‒25 лет и люди 51‒60 лет оказались самыми большими поклонниками демократии. Для первых из них демократия предоставляет возможность «нормально работать и получать за это адекватную зарплату», а также при демократии у них появляется шанс «быть исключенным из целого вороха бессмысленных и идиотских бюрократических процедур», так как они полагают, что демократия должна быть «для народа, а не наоборот». Для вторых образцом демократии является советский период развития страны, когда, по мнению респондентов, «у каждого была возможность пойти во власть и партия способствовала этому». Хуже всего воспринимают демократию самые старшие респонденты (61‒70) и люди предпенсионного возраста (51‒60). В последнюю группу, как видим, входят и самые большие поклонники, и самые большие противники демократии, что говорит о том, что эта тема эмоционально значима именно для данного поколения. Что касается самых молодых, то у них эти представления о демократии носят скорее «книжный» характер.

Существует и политико-идеологическое представление о демократии раскрывающая суть современного состояния массового сознания. «Либеральное понимание» демократии характеризуют идеалы свободы в разнообразных вариантах: это «свобода слова и мнений», «свобода выбора», в т.ч. политического, «соблюдение прав и свобод личности». К ценностям свободы примыкают идеалы «личной и экономической независимости». Неотъемлемой частью либеральных представлений о демократии являются «ответственность государства перед обществом», а также «равенство в правах» и «равенство возможностей». «Авторитарно-коммунитаристские представления» о демократии отличаются преобладанием категорий силы, власти и подчинения, дисциплины, требованиями установить жесткий порядок, апелляциями к закону и моральным нормам. Властные отношения здесь выстраиваются по линии противостояния абстрактных «власти», «государства», «правительства» и «людей», «народа», «простого народа». При этом власть наделяется характеристиками «сильная», «законная», «честная», «справедливая», а народ рассматривается как «свободный», «благородный», «патриотичный».